Затем на связь по воксу вышел Терготар.

— Они восстановили контроль над защитной сетью! Отход…

Луч заставил его умолкнуть. Сверкающая смерть уничтожила улицу. Атаку возглавляли десантные корабли и танки. Они испарились. За секунду сгинули сотни легионеров. Заряд обрушил фасады по обеим сторонам бульвара. Тонны рокрита и плексигласа повалились в воронку и за ее пределы, давя еще больше наступающих.

Терготар ехал в переднем «Лендрейдере». Его больше не было. Последние слова капитана избавили Курту Седда от иллюзии. Он отдал первый приказ, последовавший за лучом.

— Рассыпаться! — закричал он.

Он рванулся вправо и побежал к ближайшему неповрежденному входу.

— Разойтись шире, — сказал он. — Не скапливаться в одном месте. Не давать врагу целей.

Он проломил железные двери. Загрохотал по мраморному вестибюлю роскошного дома. Через несколько мгновений мезонный луч ударил вновь. К этому моменту он успел углубиться внутрь на дюжину метров, двигаясь настолько близко к спринтерскому темпу, насколько это было возможно в силовой броне. Стен здания как раз хватило, чтобы укрыться. Они рушились у него за спиной. Ветер и жар толкали его вперед. Он едва не упал. Обвал здания ускорялся, этажи складывались. Вестибюль сплющивало. Воздух заполняла пыль. Грохот падающего мрамора, рокрита и железа был материален, его физическая мощь сотрясала трескающийся пол под ногами. Он находился прямо перед лавиной. Жилой блок тянулся на полкилометра. Он добрался до противоположного конца как раз к тому моменту, как башня накренилась в направлении разрушенного фасада, отделяясь от фундамента. Она рухнула, и теперь он двигался сквозь шквал грома и пыли.

Он зигзагами перемещался по улице. Она была уже, чем Ось Наконы, однако достаточно широкой. Пока он находился на открытом месте, все небо представляло собой одно колоссальное орудие. Кара могла пронзить облака в любой миг. Зарычав, он прогнал эту мысль. Кары здесь не было, лишь разворот хода войны, которого не могли потерпеть истинные боги.

Через квартал направо, с другой стороны дороги располагалась большая арка входа на станцию магнитоплана. Закругленная каменная мозаика изображала Жиллимана — с протянутой рукой, указующего путь вперед, поощряющего перевозки и промышленность. Курта Седд предпочел станцию укрытию, находившемуся ближе. Символизм был важен и для братьев, и для врагов. Это место сослужит службу.

В вокс-переговорах творился хаос из неотвеченных вызовов и сообщений о массовых потерях. Большая часть исходила от других рот, которые находились где–то в Ланшире и тоже попали под небесный огонь. Когда Курта Седд добрался до станции, он услышал голос Каэлока:

— Капеллан, — начал было тот, — каковы…

— Сохранять вокс-молчание, — распорядился Курта Седд. — Найти укрытие и оставаться там. Мы должны лишить врага целей. Пусть их внимание перемещается дальше. Пусть поверят, что дело сделано.

Очень близко к тому, — подумалось ему. Он сомневался, что у Пятой осталась хоть какая–то техника, и не представлял, каким образом многие из братьев пережили бомбардировку.

Вестибюль станции магнитоплана был темным и пустым. Ветку, тянувшуюся на север в район здания гильдии, перерезали в ходе боев. Не было видно гражданских-беженцев, что поразило Курту Седда. На станции царила тишина. Затишье было абсолютным. В осветительных сферах отсутствовало питание, с нижних уровней не доносилось гула деятельности. Если местные жители и побежали в убежище, то куда–то в другое место. Он отложил эту мысль на секунду. Ее можно было развить.

Он стоял во мраке вестибюля и ждал. Мимо входа неслись колышущиеся облака пыли. Их начинало прибивать дождем. Визг жгучих пучковых зарядов и ударов лэнсов продолжался, но в отдалении. В непосредственной близости попаданий больше не было. Курта Седд выждал минуту, а затем вызвал Пятую роту.

— Ко мне, братья, — произнес он. — Станция магнитоплана Саво.

Он вызвал тактический экран авточувств, указав свое точное местонахождение в Ланшире. Он искал возможности и вдохновение, но пока не мог принять решения. Вариантов было слишком много. Ему хотелось верить, что ситуация не столь плоха, как казалось. Он верил, что все еще хуже.

Он оказался прав. Через три минуты после ударов с орбиты по городу взвыли сирены. Из вокс-динамиков на крышах и стенах разнесся голос Рема Вентана. Капитан Ультрадесанта обращался к жителям планеты.

— Поверхность Калта более не безопасна, — предупреждал он. — Локальная звезда повреждена вспышками и вскоре облучит Калт до смертельного для человека уровня. Бегите в аркологии, — торопил он горожан. — Во имя Империума, поспешите.

Наше великое творение идет убить нас, — подумал Курта Седд.

К назначенной им точке сбора добралось меньше половины роты. И к тому моменту среди братьев уже поползли слухи. Он слышал сообщения, которые проскакивали в фрагментах вокс-переговоров других разбитых подразделений в Ланшире. Отсутствовала связь со флотом на орбите. Следовательно, «Инфидус Император» покинул систему. Или боевую баржу уничтожили. Или же сгорел весь флот.

Братья окружили его, ожидая приказов. Капитан погиб, и командование перешло к нему. В этой кампании духовное и тактическое являлись единым целым. Кор Фаэрон с Эребом подавали пример, и Курта Седд обладал практически таким же контролем над действиями Пятой на войне, как и Терготар. Теперь он стал единственным лидером.

— Капеллан, что случилось с флотом? — спросил Ток Деренот.

— Он умолк, — сказал Курта Седд. — И я не стану рассуждать о стратегии.

Но он стал. Тишина не вызывала у него доверия. Впрочем, у него ничего не вызывало доверия.

Он поглядел на серый день по ту сторону входа на станцию. Тот был безобидным, будничным. Ничто не предвещало грядущего.

— Но что правда, — продолжил он, — так это что мы должны исходить из того, что какое–то время эвакуации не будет.

Рота зашевелилась. Каждый из присутствующих боевых братьев знал, что это значило.

— А Веридия… — начал Ток Деренот, озвучивая мучивший всех вопрос.

— Предупреждение Ультрадесанта верно. Работа завершена. Приближается шторм.

— Нас бросили?

«Бросили» не было тем словом, которое Курта Седд старался не допускать в свой разум. Тем словом было «предали».

— Нет, — произнес он, обращаясь и к себе самому, и к Ток Дереноту. — Пока что мы сражаемся сами. Вот и все. Ультрадесантники лишатся вновь полученного преимущества через считанные минуты. Братья вернутся за нами.

— И куда мы пробиваемся? — поинтересовался Каэлок.

— Вниз. В аркологии. Мы найдем укрытие от солнечного шторма, а еще врагов, которых посрамим. В глубинах тьма, а во тьме — истина. Мы сражаемся с силой Слова, братья. Мы не падем.

— Где ближайший вход? — спросил сержант Вор Реннаг. Он тоже повернул голову к свету дня, словно ожидал явления огня.

Курта Седд еще раз сверился с тактическим экраном, взвешивая возможности. А затем пустота станции дошла до него и навела на мысль. Ближайший располагался к северу, ближе к эпицентру уже завершившейся битвы. Там же будет опорная точка. Есть Ультрадесантники еще не там, то скоро окажутся. Несущим Слово придется прорываться внутрь с боем. Курта Седд потешил себя замыслом одержать пиррову победу, разрушив убежище, но затем отказался от этого. Его война еще далеко не закончилась. Сорок четыре года назад он утратил цель. За прошедшее с тех пор время он пришел к новой вере. Однако до сих пор искал свою роль, свой смысл существования. С момента высадки на Калт он ощущал на границе своей души некую тягу. На этой планете что–то было, нечто важное для него. Он не знал, что ищет. Инстинкт был слишком слаб. Однако он был реален и настойчив. Он не усиливался в день кампании, но теперь мысль о спуске под поверхность планеты наполнила капеллана нетерпением.

Существовал еще один вход на западе. Немного дальше. Вспышка приближалась, и у роты оставались на дорогу считанные минуты. Получится впритык. Направься Несущие Слово к северной точке входа, у них осталось бы чуть больше времени в запасе и, возможно, у них нашлись бы силы, чтобы подавить защитников.